Трогательно
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
«Прощай, брат. Хоть жаль мне, не скрою,
Но всё же тебя я покину».
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где плотный людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу,
Но лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал: «Что, оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы!
А то ведь — простая дворняга...».
Тут дым над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит, задыхаясь.
Споткнувшись, кидается снова...
В кровь лапы о камни разбиты.
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой...
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы!
Ведь может быть тело — дворняги,
А сердце — чистейшей породы...
